Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера»

11.09.2012

<<< вернуться к оглавлению раздела

История легендарного «Сталкера», создававшегося долго, кропотливо, противоречиво и, по выражению сценаристов братьев Стругацких «бесконечно изматывающе», полна тайн и умолчаний; в ней, как и во всякой себя уважающей трагедии, а то и драме, есть пролог, завязка, развитие действия, кульминация, развязка, эпилог. Фильм снимали несколько лет, по ходу постоянно переделывая и переписывая сценарий, переснимая отдельные эпизоды и картину целиком. В процессе съемок команда, не удовлетворявшая режиссерским требованиям, неоднократно менялась, однако наиболее широкий резонанс в киношной среде вызвал уход с картины оператора Георгия Рерберга, выдающегося мастера кино, фигуры, творчески равновеликой режиссеру, единомышленника, помощника, товарища. По крайней мере, так казалось тогда.
Чем был вызван разрыв, что стояло за ссорой двух талантливейших мастеров, режиссера Андрея Тарковского и оператора Григория Рерберга?
Их первый (и единственный) совместный фильм, «Зеркало», стал одной из вершин советского, да и мирового кинематографа, однако мало кто знает, что оператор Рерберг буквально спас режиссера Тарковского, согласившись снимать картину, от которой отказались многие профессионалы. И не только спас фильм, но и выдвинул его – в смысле утверждения оригинальной авторской манеры съемки, привнесения своей личностной составляющей в творческий процесс. Рерберг считал, что авторская манера, или способ самовыражения (в операторской работе это постановка кадра), зависит от мироощущения человека, от его внутренней культуры, от времени и страны, в которых он живет и которые, безусловно, накладывают отпечаток на его творческое и духовное развитие.
Фильм Игоря Майбороды «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера» – не столько кинорасследование, сколько человеческий документ: режиссер скрупулезно собирает факты и свидетельства, изучает историю создания «Сталкера», от возникновения замысла до финальных титров, беседует с людьми, имевшими непосредственное отношение к картине, находит уникальные записи домашних бесед как в доме Рерберга, так и Тарковского, пытается сопоставить все pro и contra.
Перед зрителем предстает образ Георгия Ивановича Рерберга – потомственного интеллигента, высокообразованного и эрудированного человека, уверенного профессионала, мастера кино и вместе с тем тонкого уникального художника: да, человека принципиального, да, упрямого (прямого!), да, амбициозного, но до того органично, свободно и даже изящно (ибо бывает другая амбициозность и другое честолюбие – натужные, агрессивные, неуёмные, готовые идти по головам, по трупам), человека высокой внутренней культуры – порода людей, о которых Марина Цветаева отзывалась: «стальная выправка хребта». Поражает его своеобразное мышление, искрометность в общении, прекрасная литературная речь, оборотистая, метафоричная, остроумная.
Напротив, Тарковский предстает в фильме как антипод, более того – нечто диктаторское и угнетательское проступает в его образе, в пику образу каноническому, позолоченному, где он изображен как жертва – эпохи, страны, режима, власти и своего брата творческого интеллигента. В фильме Майбороды видны агрессивная амбициозность и претенциозность Тарковского, его художническое тщеславие, которое – между нами – ему было вовсе не чуждо. Резкие и даже грубые выпады его в адрес оператора и других членов съемочной группы неприятно удивляют – настолько, что не хочется верить, что это говорил выдающийся режиссер.
По словам Рерберга, Тарковский изначально не был готов к съемкам «Сталкера», не пережил и не выносил в себе идею, как это было с другими его картинами, – и это, несомненно, повлияло на всю последующую работу. По принципу: как начнешь, так и закончишь.
Георгий Иванович воздерживается от резких комментариев, на личности не переходит, произошедшее старается изобразить объективно – и делает это точно, взвешенно и изящно – художественно! – так же, как он и работал всегда, даже в последние годы, в эпоху перестройки, вынужденный снимать рекламные ролики для телевидения. Врожденное благородство и аристократизм Рерберга не позволяли ему ни бытового хамства, ни творческой истерики, ни прилюдного вытрясания сора.
Рерберг считал, что не будь всей этой истории со «Сталкером», его творческая судьба сложилась бы иначе. На съемках картины его обвинили в техническом браке, и первый вариант фильма – несколько тысяч метров отснятого материала – был изъят из производства. Здесь много темных пятен: существует предположение, что режиссер сделал это специально, чтобы устранить переставшего его устраивать к тому времени оператора, и виной тому – не то творческие разногласия, не то человеческое взаимонепонимание, не то мелкие бытовые разборки, но, как впоследствии выясняется, всё достаточно банально, человеческое-слишком-человеческое: интриги, зависть, месть. Участники фильма вспоминают, что на съемках сложилась тяжелая атмосфера: нервозность, и без того царящую на площадке, усугубляли интриги жены Тарковского, Ларисы, претендовавшей на роль в фильме, придирчивость и капризность самого режиссера, требовавшего переснимать буквально каждую сцену, переписывать сценарий, менявшего в процессе съемок как команду фильма, так и его концепцию. В итоге с третьего раза (с троекратной сменой операторов), со значительным превышением бюджета, с изменением конструкции и концепции, с изматыванием нервов и сил и, выражаясь по-современному, «выносом мозга» фильм был-таки снят. А расследование конфликта – да – напоминает перетряхивание грязного белья: изнанка, обратная сторона, суть взаимодействий и взаимоотталкиваний, человеческий фактор, психология творчества, симпатичная фигура Рерберга и несимпатичная – Тарковского. Но дело не в грязном белье, а именно – в человеческом документе. Перед зрителем проходит галерея лиц, персонажей, каждый из которых внес свой вклад в эту историю: Тарковский и Рерберг, Лариса и Марина Тарковские, режиссеры Никита Михалков и Андрей Михалков-Кончаловский, ассистентка Тарковского Марианна Чугунова, художники Михаил Ромадин, Александр Бойм, Шавкат Абдусаламов, кинооператоры Вадим Юсов, Павел Лебешев, кинорежиссер Евгений Цымбал и многие другие. В фильме использованы архивные записи бесед и фрагменты фильмов, звучит музыка Баха, Рахманинова, Прокофьева, Шостаковича и многих других, – Георгий Иванович Рерберг был очень музыкален, любил и понимал классическую музыку. По словам известной виолончелистки Наталии Гутман, самая манера его съемки была музыкальна, в каждом кадре чувствовалась музыка. Кроме того, он отлично разбирался в живописи, вообще испытывал тягу к изобразительному искусству, общался и дружил со многими художниками, интересовался историей искусств, литературой, философией. В фильме Игоря Майбороды использованы снятые Рербергом уникальные кадры: домашние беседы с философом Алексеем Федоровичем Лосевым, рабочие будни выдающихся музыкантов Мстислава Ростроповича и Евгения Мравинского.
Сам Рерберг говорил, что в его жизни было два человека, мироощущение и жизненная позиция которых его восхищали: это Евгений Мравинский и Андрей Тарковский. Фигура первого параллелью проходит сквозь историю взаимоотношений со вторым, не то дополняет, не то оттеняет, – но выглядит маэстро очень внушительно, его значимость и роль в жизни Георгия Ивановича Рерберга очевидны. И рядом – Тарковский, об отношениях с которым Рерберг и по прошествии многих лет отзывался с грустью и сожалением: их творческий (и человеческий) разрыв его печалил и угнетал. Георгий Иванович до последних дней переживал историю со «Сталкером», для него со стороны Тарковского это было предательством: товарищества, профессии, призвания. Искусства.

Автор: Анастасия Муртазина

Напоминаем, если Вы хотите регулярно получать информацию о показах, заходите на страничку киноклуба в

<<< вернуться к оглавлению раздела